- Братие и сыны мои любезные! Научитесь быть благочестивыми делателя-
ми по евангельскому слову! Понуждайтесь на добрые  дела,  господа  ради!
Языку удержание, ему смирение, телу порабощение, гневу погубление!..
   Князь киевский стоял, кротко склонив голову. Мстислав  Галицкий  тре-
вожно оглянулся, заметил раскрытые рты и недовольство на лицах. А митро-
полит продолжал:
   - Если ты чего-нибудь лишаем - смирись и не мсти!  Если  ненавидим  и
гоним - терпи! Если хулим - моли! Господь  указал  нам  побеждать  врага
тремя добрыми делами: покаянием, слезами и милостыней...
   Мстислав осторожно подошел к четырем дьяконам и шепнул:
   - Грек ума решился! Все перепутал! Кому он о слезах и покаянии  гово-
рит? Ведь князьям говорит, а не челяди и смердам! Скорее  начинайте  ка-
кой-нибудь псалом или тропарь,- каждому дам по барану!
   Митрополит что-то продолжал лепетать, а все четыре дьякона разом  на-
чали петь тропарь, за ними подхватили все протопопы и мальчики и низкими
и тонкими голосами. Княжеские тиуны окружили удивленного  митрополита  и
помогли ему войти в княжескую гридницу.
   На верхнюю ступеньку лестницы поднялся молодой князь  ростовский  Ва-
сильке.
   - Я прискакал из далекого севера, от Ростова великого. Для ради русс-
кой земли и для ради христиан говорю я вам вот что. Прибыли к нам спешно
гонцы от князя киевского, Мстислава Романовича, торопя ополчить полки  и
спешить на защиту русской земли. Привел я свою малую  дружину,  а  самый
сильный из нас, князь суздальский Юрий  Всеволодович,  все  еще  гадает:
придут ли татары к нему в Суздаль, или обойдут стороной? И здесь я слышу
такие же речи: "каждый промышляй о своей голове!"  А  святой  митрополит
говорит слова, пристойные не воину, а древнему старцу перед кончиной,- о
покаянии и слезах... Тихой кротостью не остановим врага, не удержим зем-
ли русской...
   - Верно, верно сказал Василько! - закричали в толпе.
   - Народ неведомый и злой  идет  быстро,  изъездом...  Надо  с  честью
встретить незваных гостей. Надо отбиться от них  и  притомить  навсегда.
Татары не крылаты, не перелетят через Днепр, а если и перелетят, то ведь
сядут, и мы тогда увидим, что бог даст...
   - Примем их на мечи и секиры!
   - Пусть же наши стольные  князья,-  продолжал  Василько,-  пройдут  в
гридницу князя Мстислава Романовича и по древнему  обычаю  сядут  тесным
кругом на одном ковре и решат: встретить ли поганых недругов  слезами  и
покаянием, или испытанными дедовскими секирами и отточенными мечами?
   - Верно сказал князь Василько.
   - Пусть так и будет! - закричали со всех сторон.
   - А кто будет набольший? Кто поведет полки? Я под рукою Мстислава Ро-
мановича не пойду! - кричали с одной стороны.
   С другой подхватывали:
   - Пусть поведет рать Мстислав Мстиславич Галицкий. Недаром его  проз-
вали "Удатный", он удачу принесет!..
   Двадцать три князя прошли в гридницу киевского князя,  чтобы  решить,
что делать. Думали долго, а договориться не могли. Мстислав Удатный  до-
казывал, что надо напасть на татарский лагерь у Лукоморья. "Захватив то-
варища, обогатив всех, тогда не только князь, но и простой ратник  полу-
чит добычу немалую".
   Эта мысль о походе до Лукоморья многим нравилась, но князья никак  не
могли избрать одного воеводу для всех полков.
   Тем временем из степи прибежал один из бродников. Он донес, что  нез-
накомые татары густо движутся к Днепру. Это ускорило решение идти против
татар, плавясь через Днепр у острова Хортицы.
   Князья сошлись на одном: каждый князь идет сам по себе  своей  ратью,
никто другому пусть пути не перебивает. Кто удачливый  придет  первый  к
Лукоморью и захватит татарский лагерь, тот по-честному должен поделиться
с другими князьями.
   Все поцеловали крест: не преступать клятвы, и если кто из князей под-
нимет брань против другого князя, то быть всем заодно на зачинщика.  По-
том поцеловались между собой,- тут Мстислав Киевский и Мстислав  Удатный
подставили друг другу затылки.
   Когда князья встали с ковра, князь Василько был черный от думы и  за-
боты. Хмурый, он вышел на крыльцо. Его поджидал старый певец Гремислав.
   - Добром мы не кончим,- сказал Василько.- Не так надо воевать. Не бо-
гатства татарского надо искать, а так разметать врагов, чтобы больше  не
пошевелились. А идти вразброд, когда каждый воротит  лицо  от  другого,-
это своей волей накликать на себя беду.
   Наступил теплый вечер. Над княжьими палатками сияли  светлые  звезды.
Во дворе стояли длинные дубовые столы, приготовленные для  обеда.  Когда
все гости расселись на дубовых скамьях и затихли, пробуя княжеские пиро-
ги и жареных лебедей, а отроки с пылающими факелами стали вокруг столов,
все ясно увидели в красном дрожащем огнз старого певца  Гремислава,  си-
девшего на верхней ступеньке княжеского крыльца. Нежно зазвенели перебо-
рами звонкие гусли, а старый певец, подняв к небу красные впадины  глаз,
запел слегка надтреснутым голосом любимую бывалыцину.
   Гремислав пел о смелом походе Игоря Святославича на половцев, о  ссо-
рах и раздорах князей, о гибели из-за этого без пользы  храбрых  русских
воинов, о том, как эти ссоры "отворяли врагам  ворота  на  русскую  зем-
лю"...
   Многие слушавшие склонили головы на руки и задумались:  не  такой  ли
бедой грозит и сейчас несогласие и взаимная ненависть князей, и не погу-
бят ли эти распри и вражда великое русское дело - защиту родной земли?..

   Глава восьмая. ПЛАН СУБУДАЙ-БАГАТУРА

   Субудай призвал десять своих тысячников. Джебэ  пришел  также  с  де-
сятью. Сидели все в юрте кругом, и старые, и молодые. Слушали, что гово-
рил Джебэ. А Джебэ смотрел поверх голов и точно что-то видел вдали.
   - Киев богатый город...- говорил Джебэ.- Дома для молитвы имеют крыши
высокие, круглые и покрыты они червонным золотом. Мы обдерем эти золотые
крыши и возле шатра Чингиз-хана поставим коня, отлитого из чистого золо-
та, такого же большого, как его белый конь Сэтэр.
   - Поднесем Чингиз-хану золотого коня!- воскликнули монголы.
   - У урусов много ханов; называются они по-ихнему "конязь". И все  эти
ханы - "конязи" - между собой грызутся, как собаки  из  разных  кочевий.
Поэтому разгромить их будет не трудно. Никто не собрал этих "конязей"  в
один колчан, и нет у них своего Чингиз-хана.
   - Такого другого вождя, как наш великий Чингиз-хан, нигде во всем ми-
ре не найдешь!
   - Я говорю вам: мы должны налететь на русскую землю  быстро,  поджечь
ее со всех концов и захватить Киев, пока...- и Джебэ остановился.
   - Пока что? - спросили тысячники.
   - Пока не пришел еще ответ на донесение наше единственному и величай-
шему.
   - Чингиз-хан прикажет ждать его прихода! Чянгиз-хан захочет сам войти
в Киев! - говорили монголы.- Мы уже брали такие большие города, как  Бу-
хара, Самарканд, Гургандж, и нам взять Киез не трудно. Мы должны  поско-
рее взять Киев!
   Все косились на Субудая и ждалк, что скажет этот хитрый и  осторожный
"барс с отгрызенной лапой". Он сидел, изогнувшись вбок, и поочередно ко-
лючим глазом всматривался в каждого.
   - Не так-то легко будет разбить урусов, как думает Джебэ-нойон,- ска-
зал тысячник Гемябек.
   - Урусов и кипчаков много - сто тысяч, а нас мало - двадцать тысяч да
еще один тумен всяких бродяг; они разлетятся, как стая воробьев, если мы
начнем отступать. Опасно нам войти в русские  земли,  где  много,  очень
много сильного войска. Нам нельзя идти на Киев... Отсюда нам нужно  идти
обратно, под могучую руку Чингиз-хана...
   - А не вспомнишь ли ты, храбрый багатур Гемябек,- сказал Джебэ,-  что
цзиньцев было еще больше, чем Урусов, когда мы вместе с тобой и  другими
багатурами ворвались в их распаханные равнины за большой китайской  сте-
ной?
   Субудай задвигался и замахал рукой. Все притихли и наклонились в  его
сторону.
   - Начиная дело, надо вспомнить, как раньше поступал "единственный". И
затем надо подумать, что бы он сделал на нашем месте,- медленно  говорил
Субудай.- Сперва надо перехитрить врага, погладить его по щетинке, чтобы
он зажмурился и, раскинув лапы, растянулся на спине... А  тогда  бросай-
тесь на него и перегрызайте ему глотку!
   Все выпрямились и переглянулись. Теперь стало ясно, что придется  де-
лать. Нечего и думать о возвращении назад, под защиту могучей руки вели-
кого кагана... Субудай продолжал:
   - Урусов много! Они так сильны, что могли бы нас раздавить, как давит
нога верблюда спящую на дороге саранчу. Но у них нет порядка! Их  "коня-
зи" всегда между собой грызутся. Их войско - это  стадо  сильных  быков,
которые бредут по степи в разные стороны... Однако у  Урусов  есть  свой
Джебэ! Его зовут "багатур Мастисляб"... Говорят, что этот Мастисляб мно-
го воевал и до сих пор видел только победы, но у них  нет  своего  Субу-
дай-багатура, чтобы когда Мастисляб зарвется вперед в опасное место, его
поддержать и выручить!..
   - Мы его поймаем, этого Мастисляба, и отвезем к Чингиз-хану! -  воск-
ликнули монголы.
   - Я обещаю,- добавил Субудай,- что тот, кто поймает Мастисляба и сни-
мет его золотой шлем, тот сам отвезет его к Чингиз-хану.
   Совещание продолжалось долго. Все говорили шепотом, чтобы часовые-ну-
керы не услыхали решений монгольских полководцев.
   На другой день Джебэ выступил на запад со своим туменом всадников,  а
Субудай с другим туменом остался на берегах реки Калки, для  того  чтобы
подкормить коней и подготовить их к решительной схватке.

   Глава девятая. МОНГОЛЫ НА БЕРЕГАХ ДНЕПРА

   Весна была необычайно жаркая. Много дней дули суховеи. Буйно  подняв-
шаяся трава начала вянуть и свертываться. Солнце беспощадно жгло и каза-
лось сверлящим на небе глазом Субудая, подгонявшим всех.
   Джебэ-нойон разделил свой тумен на пять частей. С одной частью в  две
тысячи коней он ускакал вперед к Днепру, а четыре отряда остальных всад-
ников расставил вдоль вьющегося по степи, протоптанного веками шляха.
   Несколько татарских сотен поскакали в стороны, в степные просторы,  и
всюду, где находили кипчакских кочевников со стадами, сгоняли их к  шля-
ху.
   Джебэ, во главе сотни запыленных нукеров, подъезжал к широкому, свер-
кающему в лучах солнца Днепру. Черные осмоленные лодки передвигались  по
синей глади реки.
   - Гляди, вот русские ратники! - сказал переводчик.
   На бугре около берега стояли русские воины в железных шлемах,  с  ко-
роткими копьями. Закрываясь рукой от солнца, они всматривались в степную
даль. Увидев, что приближаются не кипчаки,  а  всадники  иного  племени,
русские сбежали к реке и в лодках отъехали от берега.
   Джебэ в остроконечном стальном шлеме, угрюмый и  бронзовый  от  зноя,
сдержал коня над береговым обрывом и узкими неморгающими  глазами  долго
рассматривал холмистую равнину противоположного берега. Там чернел  мно-
голюдный лагерь, рядами стояли повозки  с  поднятыми  кверху  оглоблями.
Паслись табуны разношерстных лошадей. Пешие и конные воины передвигались
по равнине, и ярко вспыхивали солнечные искры  на  металлических  частях
оружия.
   Несколько лодок кружилось близ берега. Гребцы усердно гребли,  борясь
с течением многоводной реки. С одной лодки, вакричали:
   - Эй вы, гости незваные! Что вы у нас ищете? Какой нечистый ветер вас
принес?
   Два бродника, сопровождавшие Джебэ, переводили ему слова,  долетавшие
с лодок.
   - Мы идем не на вас, а на кипчаков! - зычным  голосом  отвечал  брод-
ник.Кипчаки наши холопы и конюхи. Бейте их, а обозы и скот берите  себе.
Кипчаки нам много зла сотворили, да и вам они вредят издавна. А мы с ва-
ми хотим мира. Войны с вами у нас нет. С лодки кричали:
   - Посылайте ваших послов, а мы с ними поговорим!
   - А с кем говорить? Есть ли у вас тут большой начальник?
   - Здесь князей много. Они с вашими послами ужо договорятся!
   Джебэ выбрал четырех нукеров и одного бродника как переводчика и при-
казал им отправляться на тот берег. Они должны повидать главного  киевс-
кого князя и сказать ему: пусть урусы гонят от себя кипчаков, отнимая их
скот и богатства, а здесь в степи татары их прикончат.
   Выбранные нукеры переминались с ноги на ногу, чесали плетьми за  спи-
ной и говорили:
   - О чем нам с урусами говорить? Лучше начнем с ними драку.
   Джебэ сказал:
   - Тогда поеду я один с переводчиком.
   Нукеры закричали:
   - Нет! Не езди к ним! Что без тебя станет с нашим войском? Что  будут
делать волчата без матерого волка? Там с тебя сдерут  шкуру.  Оставайся!
Мы поедем.
   Четыре нукера и бродник спустились к реке  и  подозвали  разъезжающих
близ берега русских. Одна лодка пристала и забрала монгольских послов.
   Джебэ долго оставался на высоком берегу, осматривая  другую  сторону.
Там в туманной дымке далеко раскинулись луга,  рощи  и  голубые  заводи;
всюду по дорогам ветер нес тучи пыли, поднятой подходившими отрядами.
   Ночью, завернувшись в баранью шубу,  Джебэ  лежал  на  кургане  около
костра. Он поджидал посланных к русским нукеров. Они  больше  не  верну-
лись. Кипчаки их зарезали. Кругом в степи мерцали далекие огоньки  кост-
ров. Всюду равнина жила неведомой жизнью. Какие-то встревоженные всадни-
ки пробирались логами через степь, и ночью  вспыхивали  огоньки  далеких
костров...
   Джэбе не мог заснуть всю ночь. Тяжелые думы, обрывки речей,  знакомые
лица проплывали перед ним, и он то загорался бешенством, то начинал дре-
мать... И вновь перед  ним  показывались  то  железный  шлем  с  черными
лисьими хвостами страшного старика Чингиз-хана и  его  зеленоватые,  ко-
шачьи, немигающие глаза, то сверлящее открытое око  Субудая,  то  взмахи
сверкающих мечей...
   Теперь предстоят битвы с урусами, сильными воинами, которые не бегут,
а сами ищут боя. Победа над ними будет очень трудна!.. Теперь  наступают
такие дни, когда может померкнуть вся слава Джебэ, завоеванная  победами
его в Китае.
   Или он сложит в этих степях свою голову, или имя  Джебэ  будет  опять
повторяться всеми в золотой юрте кагана, как великого победителя  урусов
и кипчаков, отнявшего золотой шлем у Мастисляба. Утром нукеры  разбудили
Джебэ.
   - Смотри, что  делается  на  той  стороне...  Урусы  пригнали  сверху
столько лодок, что вяжут мост через реку. Их повозки  уже  спустились  к
самой воде. Там скопилось много конницы и пеших воинов. Скоро они начнут
переходить на эту сторону. Что делать?
   - Не мешайте урусам! - приказал Джебэ.- Наблюдайте издали и отступай-
те в степь!

   Глава десятая. УРУСЫ И КИПЧАКИ ДВИНУЛИСЬ В СТЕПЬ

   ...И возгорелось в урусах и кипчиках
   желание разбить татар: они думали, что те
   отступили, из страха и по слабости не желая
   сражаться с ними, и потому стремительно
   преследовали татар. Татары все отступали, а
   те гнались по следам двенадцать дней.
   (Ибн ая-Асчр)

   Поджарый рыжий конь Джебэ-нойона легко взлетел на одинокий  курган  и
остановился около высокой каменной фигуры степного богатыря. Его широкие
сутулые плечи, плоское лицо, короткий меч на бедре, остроконечная  шапка
и даже чашка в руках были в далекой древности  старательно  высечены  из
цельного камня молотком кочевого мастера... Прошли века,  и  многолюдная
страна обратилась в пустынную степь,  а  каменный  богатырь  по-прежнему
прочно стоял, глубоко вкопанный, на вершине кургана и угрюмо смотрел вы-
пуклыми слепыми глазами в ту сторону, куда он когда-то делал свои  набе-
ги.
   Так же неподвижно, как идол, сидел на коне Джебэ, всматриваясь холод-
ными прищуренными глазами в ту сторону, откуда  по  дымящейся  утренними
туманами зеленой степи расползались вереницы быстро передвигающихся чер-
ных точек... Уже взмыленный конь остыл и свободно тянул повод,  стараясь
достать черными губами чахлые стебельки бледной  полыни;  он  уже  начал
взбивать копытом солончаковую почву, а Джебэ все не мог оторвать взгляда
от приближавшихся густых рядов русских воинов.
   Впереди всадники... Одни тянутся по дороге, Другие широко рассыпались
по степи... Над ними подымается  черная  туча  пыли...  У  них  короткие
копья... Вот в пыли ясно заметны повозки. Урусы надеются на богатую  до-
бычу, они везут на повозках оружие, котлы и мешки с хлебом.
   Джебэ натянул повод. Пора уезжать...  Урусы  уже  заметили  одинокого
всадника на кургане... Вот несколько Урусов и кипчаков отделились от от-
ряда. Они быстро направляются в его  сторону.  Другая  группа  всадников
помчалась вперед по дороге, чтобы отрезать ему путь.  Но  недаром  Джебз
любит своего рыжего жеребца, одного из лучших скакунов в его тумене.
   Джебэ съезжает по пыльному солончаковому скату кургана.  Сбоку  земля
разрыта и виден черный узкий вход - вероятно,  теперь  логовище  степных
волков. А раньше кто-то рылся в могиле богатыря, хотел украсть его золо-
той клад...
   Джебэ ускоряет бег коня. Надо добраться до оврага. Там  притаились  в
засаде сотни Гемябека. Татарские разведчики залегли в  траве  и  отлично
все видят - приближение урусов и бегство от них Джебэ.
   Но урусские всадники все ближе... У них хорошие кони,  вперед  пущены
лучшие наездники. Опаснее других те, что скачут  наперерез.  Свернуть  в
сторону нельзя - влево овраги с обрывистыми берегами, справа урусы.
   Их девять... Задние три начали отставать... Передние шесть тоже рако-
лолись, они хотят окружить его.
   Из-под ног коня вылетела стая серых куропаток и унеслась  в  сторону,
снова падая в траву. Заяц метнулся из под широкого лопуха и понесся пря-
мо, прижав уши. А конь так же легко продолжал скакать, выбрасывая  рыжие
ноги, прыгая через кусты бурьяна, и быстро уносил пригнувшегося к  гриве
Джебэ.
   Враги недалеко... Джебэ различает их  загорелые  лица  под  железными
шлемами... Двое урусов прикрываются красными щитами: один  совсем  моло-
дой, с румяным лицом и черными глазами, у  другого  седые  висячие  усы.
Ближе всех третий, в ярко-алом чекмене - кипчак на  вороном  коне...  Он
наматывает на руку аркан...
   Верен глаз у Джебэ, и не делают промаха его стрелы. Джебэ  натягивает
свой страшный тугой лук, и кипчак, взмахнув руками, валится с седла. Ис-
пуганный вороной конь мчится уже без всадника, подняв  голову,  и  ветер
развевает его длинную гриву.
   Молодой русский воин близко... Через несколько мгновений кони сшибут-
ся. Юноша сильно метнул короткое копье, но оно только скользнуло по пле-
чу стального татарского панцыря... Вторая длинная стрела Джебэ вонзилась
юноше между черными блестящими глазами.  Прощай,  слава!  Прощай,  яркое
солнце, отчий дом!
   Джебэ не оглядывается... Он ищет глазами: где же нукеры Гемябека? Вот
они! Целая толпа их уже выбралась из оврага и мчится с хриплым  свирепым
воем навстречу наступающему вразброд русскому отряду.
   Русские всадники быстро перестраиваются и смыкаются в тесные ряды. Их
красные щиты - круглые сверху и острые снизу - выравниваются  дружной  и
грозной цепью. Воины вынимают свежеотточенные блистающие мечи и  стреми-
тельно летят на татар.
   Но Гзмябек и его нукеры твердо помнят приказ Джебз: приблизившись  на
полет стрелы, они круто поворачивают коней, проносятся  мимо  изумленных
Урусов, посылают губительные стрелы, и во весь  опор  скачут  обратно  в
степь.
   Урусы с криками бросаются вслед. Уже их стройные ряды смешались.  Все
скачут вразброд, стараясь догнать убегающих татар.  Некоторые  урусы  на
отличных конях настигают десяток отставших. Они рубят их, сдирают оружие
и сапоги и пересаживаются на татарских коней.
   Джебэ, окруженный телохранителями, недолго наблюдал за первой стычкой
татар с урусами. Он спустился в овраг, где пробивался ключ, напоил  коня
и приказал всему татарскому отряду уходить дальше.
   Вернувшиеся всадники Гемябека сказали,  что  их  начальник,  раненный
копьем, упал вместе с конем, был окружен Урусскими наездниками,  но  от-
бился и ускакал в степь. За ним погналось много кипчаков.
   Ночью Джебэ с помощью бродников сам допрашивал захваченного  русского
пленного. Тот рассказал, что это идет передовой  отряд  под  начальством
смелого галицкого князя
   Мстислава Удатного. С ним воины из Галича и  волынских  городов.  Они
спустились на ладьях по Днестру до моря, завернули в устье Днепра и  от-
туда поднялись до острова Хортицы, где был назначен сбор  всех  отрядов,
идущих на татар.
   - Князья между собой не ладят,- говорил пленный,- все  идут  отрядами
розно; в каждом отряде свой начальник, а общего воеводы над  всеми  нет.
Хотя ратники меж собой говорили, что нужно бы сделать  главным  воеводой
Мстислава Удатного,- очень уж он в бою опытен и горяч! - но против  него
спорил князь Мстислав Романович киевский. Он никак не может  покориться,
потому что считает себя старшим, великим князем. А простым  ратникам  от
той княжьей розни только скорбь и разорение; ведь если  татары  одолеют,
то все князья на борзых конях ускачут, а простые ратники лягут  костьми.
В поход ратники двинулись на своих пахотных конях, на них далеко не  ус-
качешь. А татары ускользают от них, как вертлявые ужи.
   Джебэ спросил: много ли кипчаков? Пленный ответил, что кипчаков,  как
говорят, очень много. Их отряды идут левым берегом Днепра, торопясь сое-
диниться у Хортицы с русскими  войсками.  И  сейчас  впереди,  вместе  с
Мстиславом Удатным, идет кипчакский отряд, а ведет его воевода Ярун.
   - А что говорят у русы про татарских воинов? - спросил Джебэ.
   - Раньше говорили, что татары воины "простые"  (малосильные),  похуже
еще, чем кипчаки. Потому князья и спешат без опаски захватить  татарский
лагерь и награбленное татарами добро. А теперь я приметил, что татары  и
воины добротные, и стрелки меткие.
   Джебэ приказал татарам отойти дальше в степь и не разводить ночью ог-
ней, а русского пленного зарезать.
   Ночью бродники и татарские разведчики подползли к русскому передовому
отряду и слушали, что там говорят. Русские воины ночевали посреди круга,
составленного из повозок. Кипчаки стояли  отдельными  лагерями,  пели  и
плясали у костров. Они радовались, что возвращаются в свои покинутые ко-
чевья, откуда выгонят татар.
   Разведчики рассказали, что урусы поймали начальника татарской  тысячи
Гемябека. Убегая, он спрятался в кургане, - в волчьей норе. Его вытащили
урусы и отдали кипчакам. Те его привязали за руки и за  ноги  к  четырем
коням, а кони, поскакав в разные стороны, разорвали его на куски...  Го-
лову Гемябека, продев ремень от повода сквозь уши, повез с собой у седла
воевода половецкой рати Ярун.

   Глава одиннадцатая. ТАТАРСКАЯ ЗАПАДНЯ

   Джебэ с татарами отходил, следя за быстро наступавшим передовым отря-
дом русских. Иногда татары бросались драться с вылетавшими  вперед  кип-
чакскими наездниками, но больших боев не было.
   Делая длинные переходы, русские иногда днем останавливались, и  всад-
ники ловили кипчакских быков, которые разбрелись по весенним лугам.  Эти
стада были пригнаны по приказу Джебэ. Татарские пастухи охраняли  стада,
пока не приближались русские и кипчакские воины; тогда пастухи  убегали,
присоединяясь к татарам.
   Джебэ делал все, чтобы растянуть силы русских, чтобы ослабить их зор-
кость, чтобы они на привалах отъедались бычьим мясом и не ожидали грозы.
Русские отряды шли отдельными частями, все более отдаляясь друг от  дру-
га, растягиваясь по широкому пыльному шляху. Ложась на ночь  спать,  они
уже не огораживались плетеным тыном и повозками.
   Новые русские пленные рассказывали,  что  ратники  довольны  походом,
обилием захваченного скота: "Теперь в овчинные тулупы оденемся,  из  во-
ловьих кож новые сапоги сошьем..." "Где  же  несметная  сила  татарская?
Кипчакских быков больше, чем татар. Так, гоняясь за ними,  мы  до  Луко-
морья дойдем, а лагеря татарского и не увидим".
   Один отряд русских шел стройнее других; в нем был  воинский  порядок,
ратники шли дружнее, не расходясь по степи. На ночь там всегда  ставился
круг из повозок, высылались в стороны разведчики. Это были полки  киевс-
кого великого князя Мстислава Романовича. Киевляне шли отдельно от  дру-
гих; половина была пеших воинов, половина ехала на тяжелых конях-ратаях.
Они тоже иногда останавливались и высылали всадников собирать  бродивший
по степи отъевшихся на весенних травах кипчакский скот. Затем они варили
в медных котлах мясные похлебки, после которых воины спали врастяжку  до
утра.
   Татары говорили, что кони урусов не такие  увертливые  и  выносливые,
как татарские, что стрелы урусов летят не так далеко, но урусы сильные в
рукопашном бою, когда они бьются топорами с длинными рукоятками, и урусы
стойки и напористы.
   После каждой короткой схватки с русскими отрядами татары убегали  да-
леко в степь, прячась за холмами, ускользая оврагами.
   Томили душные дни, ни одна туча не плыла по небу, чтобы закрыть неми-
лосердно пылавшее солнце. Отряды взбивали тучи черной  пыли,  в  которой
задыхались и кони и люди. Некоторые отряды сходили с дороги  в  степь  и
шли целиной, но и там раскалившаяся земля рассыпалась под ногами, и пыль
черной тучей нависала над войском.
   За эти жаркие дни начали высыхать ручьи, и воины ворчали: "Зачем  нас
погнали в степь искать татар? Не пора ли вернуться домой, угнав с  собой
захваченный кипчакский скот? "

   Глава двенадцатая. СУБУДАИ-БАГАТУР ГОТОВИТСЯ К БИТВЕ

   Старый полководец провел два дня в разъездах,  осматривая  местность,
выбирая поле, выгодное монголам для битвы.
   Трижды прибывали гонцы на взмыленных конях.
   - Джебэ-нойон отступает... Впереди идет отряд длиннобородых... Их ве-
дет "багатур Мастисляб"... Вместе с ними едут кипчаки хана  Яруна...  Он
везет у седла на ремешке голову нашего тысяцкого Гемябека...
   В последний вечер перед боем Субудай вернулся в свою юрту  на  холме,
где около рогатого пятихвостого бунчука были рядом воткнуты в землю  де-
сять высоких копий с бунчуками тысячников всего отряда. Теперь весь  ту-
мен был в сборе и гудел шумным лагерем на равнине.
   Субудай лежал на войлоке. Его кости ныли. Он поворачивался  с  одного
бока на другой. Дымя, догорал костер в юрте.  Под  закоптелым  войлочным
сводом стлался дым, медленно выходя в верхнее отверстие  крыши.  Боковые
войлоки юрты были откинуты на крышу, но сквозь деревянную решетку не ве-
яло прохладой. Неподвижный горячий воздух стоял  над  высохшей  равниной
Калки.
   Старый монгольский полководец не мог заснуть и вслушивался в  смутный
шум затихающего лагеря. Сквозь решетку юрты он видел огни костров,  оза-
рявшие багровыми отблесками сидевших кружками воинов. Доносились обрывки
разговоров, однообразный  лязг  железного  клинка  о  точильный  камень.
Кто-то запел:
   Не видать тебе, воин, зеленых лугов  родного  Керулена,  Влечет  тебя
твой путь в долину белых костей...
   Сердитый голос закричал:
   - Замолчи! Накличешь черную птицу беды!
   Песня оборвалась. Где-то послышались крики: "Остановись!  Кто  едет?"
Субудай с трудом поднялся и сел. Приближался гул толпы и равномерный то-
пот коней... Вошел тургауд.
   - Приехал Тохучар-нойон. За ним следует весь его отряд - десять тысяч
всадников.
   - Зачем они мне?
   - Нойон поднимается на холм, хочет тебя видеть.
   Субудай, кряхтя и откашливаясь, встал и вышел из  юрты.  В  полумраке
перед ним стоял высокий воин в железном шлеме.
   - Тебе благость вечного неба! Я приехал прямо от золотой юрты  поста-
вить мой бунчук рядом с твоим.
   - Я без тебя до сих пор справлялся со всеми, кто стоял на моей  доро-
ге...
   - Это все монголы знают. Сейчас я должен говорит с тобой.
   Оба полководца вошли в юрту. Тохучар-нойон, опустившись на войлок ря-
дом с Субудаем, шопотом на ухо говорил ему о приказе Чингиз-хана  отпра-
виться на запад в поиски ушедшего вперед войска монголов и о письме  ве-
ликого кагана, которое везет особый гонец.
   Субудай долго кашлял и молча покачивал головой. Он нагнулся к Тохуча-
ру и тоже шопотом на ухо сказал:
   - Я не знаю, что написано  в  письме  величайшего...  Ослушаться  его
нельзя. Может быть, единственный желает нам удачи, а может быть, он при-
казывает вернуться назад?.. Тогда мои воины откажутся драться... А завт-
ра сюда прискачут урусы. Если я уйду отсюда перед самой битвой, что  они
подумают?.. Они скажут, что войско великого Чингизхана  при  одном  виде
урусской бороды показывает хвосты коней...
   Субудай замолк и снова долго кашлял.
   - Я не видал письма!.. Я ничего не слышал о нем!..  Сейчас  я  ложусь
спать, а утром, когда прокричит петух, я двинусь навстречу урусам... Ес-
ли бог войны Сульдэ, бог огня Гадай и другие наши боги сохранят меня  от
стрелы и меча, то мы встретимся с тобой после битвы,  а  ты  перед  всем
войском передашь мне письмо величайшего... Прощай!
   Субудай два раза ночью раздувал угольки в кострище и подбрасывал  су-
хие ветки. Он посматривал на золотистого петуха, привязанного серебряной
цепочкой за ногу к решетке юрты. Тот сидел нахохлившись, не обращая вни-
мания на хозяина. Раскрыв круглый блестящий глаз,  петух  снова  затянул
его белым веком.
   Под утро Субудай задремал. Петух внезапно громко прокричал и захлопал
крыльями. Сейчас же в юрту вошел старый раб Саклаб и стал разжигать кос-
тер. В соседней юрте два шамана, подражая пению петуха, кричали:
   "Хори-хори! Хори-со!"
   Субудай покосился на Саклаба,- что с ними? Старый русский раб,  расс-
тилая на войлоке шелковый достархан, имел  особенно  торжественный  вид:
седые волосы расчесаны на две стороны и перевязаны ремешком на загорелой
сморщенной шее появилось ожерелье из медвежьих зубов... Саклаб  вышел  и
вернулся с блюдом вареного риса и мелко накрошенной баранины. Он опустил
блюдо перед Субудаем на шелковый платок и рядом положил несколько тонких
лепешек, сложенных вчетверо.
   - Вот тебе плов по-гурганджски, с красным перцем...
   - Зачем ты надел медвежье  ожерелье?  Радуешься,  что  увидишь  своих
братьев урусов?..- Субудай близко наклонился к рису и недоверчиво  обню-
хивал его.
   - Яд! Накорми им твоего покойного отца! - прошипел Субудай и  оттолк-
нул блюдо.
   - Я раб, я ничтожнее собаки,- покорно сказал Саклаб,- но за мою длин-
ную жизнь я никогда никому не сделал зла.
   Субудай нахмурился.
   - Возьми блюдо, неси за мной! Субудай-багатур хочет молиться.
   Хромая и отдуваясь, старый полководец вышел и остановился возле юрты.
Он еще с вечера отдал по войску приказ: "Утром, после первого крика  пе-
туха, строиться на равнине позади холмов".
   Всадники ехали по всем направлениям, дребезжали рожки, стучали  бара-
баны, неслись крики воинов, подгонявших лошадей.
   Перед юртой около костра сидели два старых шамана в  высоких  шапках,
мохнатых шубах шерстью вверх, увешанные побрякушками, Заметив  полковод-
ца, шаманы заБЫЛИ, ударили в бубны и, приплясывая, пошли по кругу  около
огня.
   Субудай делал последние распоряжения:
   - Юрты, ковры и войлоки здесь бросить! Ты, Чубугань, поедешь вместе с
вьючными конями. Возьми с собой моих трех барсов, петуха и старого  Сак-
лаба, да присматривай за ним. Не хочет ли он  сегодня  сбежать  к  своим
братьям урусам... Коней!
   Тургауды привели коней; два из них  были  сменные  иноходцы  и  шесть
вьючных. Они везли тяжелые кожаные сумы. Говорили, будто  в  этих  сумах
Субудай возил накопленное им золото.
   Субудай подошел к бурому мохнатому молодому вьючному  коню  и  сделал
знак тургауду. Двое ухватили коня за повод, стали его оглаживать и  под-
вели к костру. Саклаб стоял тут же с блюдом риса. Субудай брал  здоровой
левой рукой горсти риса, бросал в огонь и протяжно молился;

   Слушай, мой господин,
   красный огонь Галай-хан!
   Отец твой - мелкий кремень.
   Мать твоя - закаленная сталь.
   Тебе приношу жертву:
   Желтое масло ковшом,
   Черное вино чашкой,
   Подкожный жир рукой.
   Принеси нам счастье,
   Коням - силу,
   Руке - верный удар!

   Оба шамана повторяли заклинания Субудая и медленно ударяли  в  бубны.
Когда полководец окончил, шаманы выхватили блюдо с рисом из рук  Саклаба
и, усевшись на землю, стали, громко чавкая, с жадностью пожирать рис.
   Субудай вытащил узкий ножичек и сделал надрез на плече  бурого  коня.
Тот забился, темная кровь потекла  по  шелковистой  шерсти.  А  Субудай,
крепко вцепившись рукой в холку, припал губами к раненому месту, высасы-
вая кровь.
   Тургауды стояли неподвижно, почтительно наблюдая, как полководец  пе-
ред важной битвой насыщался горячей кровью.
   На холм поднялся воин в железном шлеме и стальных латах. Он  весь  до
бровей был густо покрыт пылью. Его трудно было узнать. Субудай оторвался
от бурого коня. На лице его, испачканном кровью, блестел круглый  пытли-
вый глаз.
   - Кто ты, багатур?
   Воин приложил ладонь к открытой ране коня и  мокрой  от  крови  рукой
провел по одежде Субудая.
   - Вещь не прочна, хозяин долговечен! Пыль  наружу,  масло  внутрь!  Я
Джебэ-нойон!
   - Где урусы?
   - Близко, совсем близко! Скоро будут здесь... Мои сотни  схватываются
с ними и убегают, заманивая сюда... Я с тремя сотнями слежу за Мастисля-
бом... Он со своей Дружиной едет впереди... Я хочу захватить его живым!
   - Сам не попадись ему в лапы!
   Субудай сел на саврасого иноходца. Впереди него двинулись  рядом  три
монгола. Средний держал рогатый бунчук с пятью конскими хвостами.  Субу-
дай медленно спустился с холма на равнину, где  ждала  сотня  тургаудов.
Далее по выжженной степи съезжались густые массы всадников.

   Глава тринадцатая. БИТВА НАЧАЛАСЬ

   Не успели урусы собраться для
   битвы, как татары напали на них в
   большом числе, и сражались обе
   стороны с неслыханным мужеством.
   (Ибн ал-Асчр)

   Первым показался на овражистых берегах Калки  галицкий  конный  отряд
Мстислава Мстиславича Удатного. За ним прискакали  половецкие  наездники
воеводы Яруна. Мстислав увидел широкий круг покинутых татарами  закопте-
лых юрт. Во многих лежали ковры и войлоки, мешки с зерном, а в кострищах
не остыла зола.
   - Татары бежали отсюда, как зайцы,- говорили дружинники.- Где  же  мы
их нагоним? Долго ли еще тащиться по жаре за смертью?
   Князь Мстислав Удатный имел большой воинский опыт - он всю жизнь про-
вел в ратных делах, сражаясь за кого угодно, лишь бы нашлась пожива.  Он
не обрадовался покинутому татарами лагерю,- не  лагерь,  а  сами  татары
должны были оказаться в его руках. Хотя Мстислав объявил  остановку,  но
приказал отряду скорее готовиться к бою и надеть кольчуги.  На  разведку
князь выслал своего юного зятя Данилу Романовича с волынцами. Нетерпели-
вый воевода Ярун также отправился со своими половцами  скорее  захватить
усталых, как все они думали, потерявших силы татар.
   Вскоре от князя Данилы прискакал гонец:
   - Татары совсем близко! Татары здесь! На холмах  видны  их  разведчи-
ки... Видя нас, они скрываются... Что делать?
   Князь потребовал свежего коня. Дружинники подвели трех оседланных ко-
ней. Два из них были угорские, гнедые с черными гривами, крепкие,  широ-
когрудые. Сейчас, покрытые пылью, они  стояли  понуро.  Третий,  подарок
тестя, половецкого хана Котяна, был высокий сивый, с  рыжими  крапинками
туркменский жеребец. Злобный нравом, он имел кличку "Атказ" . Его с тру-
дом подвели два половецких конюха, повиснув на поводу...
   Мстислав вскочил на Атказа и, сдерживая его накопившуюся силу,  спус-
тился к реке. Он приказал всадникам слегка напоить  коней  и  строиться.
Князь не ожидал какой-либо уловки со стороны татар: он  думал,  что  они
избегают боя из-за своей слабости, и поэтому решил сейчас же,  не  делая
передышки, нагнать татар и их разметать и прикончить.
   Блестящий стальной шлем с густой золотой насечкой и высокий туркменс-
кий аргамак с лебединой изогнутой шеей, вся лихая посадка сухого, жилис-
того князя Мстислава - не говорило ли все это дружинникам, что он насто-
ящий витязь, что он любит огонь и опасность битвы, ищет врага и бросает-
ся на него и, закаленный в стольких боевых схватках и  походах,  недаром
прозван "Мстислав Удатный"...
   Поднявшись на другой берег реки, Мстислав подождал, пока  подтянулись
всадники, поившие коней.
   - Бог нам подмога! - крикнул Мстислав.- Иссечем безбожных  татар!  Не
жалейте это ядовитое племя! Вперед!
   Весь отряд двинулся на рысях. Воины  оправляли  оружие,  ожидая,  что
сейчас будет горячая рубка...
   Мстислав увидел впереди равнину, где в тучах черной пыли  проносились
татарские и русские всадники. Это был отряд волынцев под начальством во-
семнадцатилетнего зятя его, князя Данилы Романовича. Вот мелькнул  голу-
бой стяг его, расшитый золотом. Дружинники теснились по  сторонам  князя
Данилы, его охраняя, а татары кружились по всем  направлениям,  налетая,
сшибаясь, падая и продолжая биться изогнутыми длинными клинками.
   Половцы были дальше. Мстислав видел, что половецкий отряд, где  пока-
чивался хвостатый значок воеводы Яруна, удалялся в сторону холмов,  гоня
перед собой облако пыли.
   Мстислав решил взять влево, пересечь холмы и, если  за  холмами  идет
бой, ударить на татар сбоку, чтобы помочь половцам воеводы Яруна. Он по-
вел свой отряд в обход на холмы и, поднявшись на  более  высокий  бугор,
остановился, потрясенный тем, что увидел...
   На равнине, выжидая,  развернулись  густые  ряды  свежего  татарского
войска. Всадники стояли неподвижно, в грозном молчании.  Отчетливо  были
видны железные шлемы, блестящие латы, кривые клинки в  руках.  Отряд  за
отрядом, длинной вереницей растянулись татары по равнине... Сколько  их?
Двадцать полков? Или больше, тридцать? Пятьдесят?
   Вот где затаилась татарская сила, скрываясь до  последнего  страшного
дня! А те мелкие отряды, что нападали и убегали по  дороге  от  Днепра,-
это была только приманка, хитрая татарская уловка!
   Так оплошать, так привести в западню своих преданных дружинников  под
кривые мечи готовых к бою татар!.. Где выход, где спасенье? Как выиграть
время, известить и собрать все русские отряды, растянувшиеся беспечно по
длинному пути? "Наших русских войск много, не меньше, чем татарских!  Но
почему они не собраны вместе такой же грозной неодолимой силой?!  Почему
каждый князь идет сам по себе, со своей дружиной? Только  бы  один  день
отсрочки, чтобы объединить все раздробленные русские отряды! Тогда поме-
ряться силой с татарами".
   Время упущено! Сейчас татары бросятся вперед и натиском тридцати  ты-
сяч свежих коней сметут все на своем пути... "Мертвые сраму не имут!"  -
прошептал Мстислав и впервые ударил коня плетью. Степной конь взвился на
дыбы и сделал бешеный скачок. Он помчался с холма вниз,  на  равнину,  а
навстречу ему из-за холмов вылетели густой толпой половецкие всадники. С
ревом ужаса и отчаяния они стегали коней, сбили и смешали ряды  галицких
дружинников Мстислава и  беспорядочной  массой,  опрокидывая  встречных,
мчались дальше. Вместе с ними конь уносил  молодого  Данилу  Романовича,
тяжело раненного в грудь. Он едва держался в седле, вцепившись  в  гриву
коня.
   Впереди выезжали на равнину татары сомкнутыми  рядами,  странно  без-
молвные, с завернутыми до плеча правыми рукавами, с поднятыми изогнутыми
клинками. Что-то зловещее было в этом молчаливом движении тесной колонны
всадников, когда они, без единого крика, приближались  рысью  к  берегам
Калки.
   Только фырканье коней, глухой топот и случайный звон оружия  нарушали
тишину грозного монгольского войска, скованного единой  цепью  и  единой
волей.
   Татары перешли реку, поднялись на другой берег, и тогда только задре-
безжали пронзительные сигналы труб. Они с диким воем помчались на лагерь
русских. Там уже заметили стремительное бегство потерявшего разум  поло-
вецкого отряда, и поспешно сдвигались в круг тяжелые повозки.
   Не задерживаясь  около  первого  русского  отряда,  татары  поскакали
дальше, налетая на встречные растянувшиеся обозы.
   Все отряды русских, тянувшиеся по Залозному шляху, видели гнавших ко-
ней половецких всадников и среди них князя Мстислава Удатного. В  разве-
вающемся по ветру красном плаще он мрачно скакал на долговязом сивом же-
ребце. Многие русские, бросая повозки, садились на коней и спешили назад
к Днепру. Другие составляли в круги повозки и с боем встречали  топорами
налетавшие татарские отряды.
   Одна часть татарских войск осадила лагерь князя  киевского  Мстислава
Романовича. Он шел с десятитысячным отрядом ратников, конных и пеших. Он
не держал связи с другими отрядами, не  знал,  что  предпримет  Мстислав
Удатный, и похвалялся, что один, без чужой помощи, истребит "принесенных
злым ветром татар хана Чагониза".
   В полдень этого черного дня киевляне стали лагерем на высоком  берегу
Калки. Они, как обычно, поставили кругом повозки, когда мимо них пронес-
лась лавина обезумевших половецких всадников.
   Одиннадцать князей, бывших в киевском войске, сказали:
   - Здесь наша смерть! Станем же крепко!
   Они перецеловались друг с другом и постановили биться  до  последнего
вздоха.
   Киевляне теснее сдвинули повозки, оградились красными щитами и залег-
ли за колесами. Они поражали налетавших татар стрелами, отбивались меча-
ми и секирами,

   Глава четырнадцатая. "И БЫСТЬ СЕЧА ЗЛА И ЛЮТА..."

   Тучи пыли носились над широкой высохшей равниной, и где особенно клу-
билась пыль, там рубились люди, мчались кони без всадников,  раздавались
стоны раненых, крики ярости, треск барабанов, пронзительные звуки труб.
   Субудай-багатур находился на холме, окруженный сотней отборных турга-
удов. Он посылал всадников узнать; "Как держатся багатуры? Не видать  ли
свежих русских войск? Не грозит ли откуда-нибудь беда? Но гонцы  возвра-
щались и говорили, что монголы всюду одолевают, что  урусы  отступают  к
Днепру, бьются, падают, раненые продолжают отбиваться,  но  ни  один  не
просит пощады, ни один не сдается в плен.
   - Волчья порода! - сказал Субудай.- Волчья им смерть!
   Узнав, что киевское войско окружило себя повозками, отстреливается  и
отбивается, Субудай посылал на этот лагерь отряд за отрядом, приказывая:
"Опрокинуть телеги! Прорвать кольцо! Поджечь кругом степь!"
   Монголы, напирая на русские заслоны, метали копья, натягивая  большие
луки, пускали меткие стрелы с закаленными иглами на  конце,  подкатывали
зажженные связки сухого камыша,- но русские  держались  так  же  стойко,
сбивая стрелами и камнями подлетавших близко всадников, и татары не мог-
ли сломить русскую силу.
   По приказу Субудая на русский лагерь двинулись, спешившись,  сбродные
спутники монголов из разных племен; они взбирались на телеги, размахивая
булавами и кривыми мечами, издавая дикие вопли и подбадривая друг друга.
Русские встретили их ударами топоров на длинных рукоятках, мечами и  ду-
бинами и сбивали нападавших, которые валились с разбитыми черепами...
   На третий день Субудай призвал старшину бродников Плоскиню. Он пришел
почерневший, худой от голода. Высокий, сильный Плоскиня теперь еле  шел.
Два монгола стояли сзади него и покалывали ножами, чтобы  Плоскиня  дви-
гался вперед. Субудай сказал:
   - Поди к своим братьям урусам и уговори, чтобы они побросали  мечи  и
топоры. Пусть уходят домой... Мы их не тронем. За это получишь  от  меня
свободу.
   Плоскиня, придерживая рукой цепь от  ножных  кандалов,  направился  к
русскому лагерю. Два монгола шли следом за ним и держали конец  сыромят-
ного ремня, накинутого на шею Плоскини. Он остановился в нескольких  ша-
гах от русских телег. Русские поднялись на телеги и с удивлением смотре-
ли на странного истощенного человека с тяжелой колодкой на шее.  Некото-
рые его узнали: "Это Плоскиня-лошадник, он пригонял в Киев табуны  поло-
вецких коней и был у половецких ханов переводчиком!" Плоскиня начал кри-
чать русским:
   - Мне приказал хан татарский, Субудай-богатырь, сказать вам, чтобы вы
больше зря не бились. Если вы ихней милости покоритесь, то  они  вас  на
все четыре стороны отпустят... Только побросайте все ваше добро -  тулу-
пы, повозки и топоры. Все это татарам нужно за их хлопоты, потому в  по-
ходах очень они поиздержались.
   - Да врешь ты все, пустобрех Плоскиня, как врал  на  торжищах,  когда
продавал нам запаленных коней!
   - Не слушайте его! - кричали старые воины.- Лучше выйти  с  мечами  и
пробиваться к Днепру. Хоть половина доберется до избы, а так, без  топо-
ров или мечей, мы все в степи поляжем!
   Но Плоскиня клялся, что говорит правду, снял нательный крест, целовал
его, плакал и говорил:
   - Могу ли я говорить иначе, если татары меня сзади ножами  подкалыва-
ют!
   А татары кивали головами и подтверждали, подымая большой  палец,  что
правильно говорит их переводчик.
   Несмотря на возражения старых воинов, все же великий  ккязь  киевский
Мстислав Романович приказал сдавать татарам оружие. Тогда киевские воины
стали прощаться друг с другом, кланяясь в пояс, и  выходили  поодиночке,
бросая оружие в одну кучу. Первым делом воины побежали к реке,- три  дня
они не пили воды. Когда же последние воины вышли из лагеря и в пыли  по-
тянулись по шляху, разминая плечи и радуясь, что увидят  родину,  татары
стали их нагонять и беспощадно рубить.
   Теперь в пустынной бескрайной степи, без оружия, гибель всем казалась
неминуемой. Русь далеко, и помощи ягдать неоткуда!
   Монголы выделили одиннадцать князей, бывших вместе с князем киевским.
Они пригласили их на пир к хану Субудай-багатуру. Всадники  окружили  их
тесным кольцом и повели в татарский лагерь.